Казахстан является одним из мировых лидеров по экспорту зерна и муки, но при этом только на 32% посевных площадей применяются сорта отечественной селекции. Почти половина произведённых яблок, арбузов, дыни гниют на полях, такая же ситуация с овощами, мясом, молоком, но при этом полки наших магазинов и рынков забиты импортным продовольствием. Ученый, председатель правления в НАО «Национальный аграрный научно-образовательный центр» Толеутай Рахимбеков рассказал, кто и как хочет «приХватизировать» сельхознауку Казахстана.
«Ситуация в медицинской, биологической, аграрной науке стала в последнее время предметом активного обсуждения. О ней говорили и на Третьем заседании НацСовета общественного доверия 27 мая 2020 года под председательством Главы государства К.К.Токаева, о ней пишут и в фейсбуке, в других соцсетях», — заметил Рахимбеков.
В НАНОЦ со второй половины 2019 года был разработан комплекс мер по повышению эффективности сельхознауки. Об этом было доложено на совещании Министру сельского хозяйства РК С.К.Омарову 26 ноября 2019 года, в Сенате и Мажилисе Парламента РК в январе-феврале 2020 года. Везде получили одобрение.
«Очень удачно совпало со сроками. Ведь с 1 января 2021 года начинается новое трёхлетнее Программно-целевое финансирование науки. Для начала мы сделали анализ ситуации в нашей науке. К сожалению, похвастаться можно мало чем. Всего лишь 8% результатов научных работ доходит до агропроизводства. Мы хвалимся тем, что являемся одним из мировых лидеров по экспорту зерна и муки. Но при этом только на 32% посевных площадей применяются сорта отечественной селекции. Почти половина произведённых яблок, арбузов, дыни гниют на полях. Не лучше ситуация с овощами, с мясом, молоком. При этом полки наших магазинов и рынков забиты импортным продовольствием. Возникают справедливые вопросы: «А где же наша наука? Где 500 научных разработок, которые фигурируют в отчетах наших НИИ и СХОС?». Со всей ответственностью за свои слова заявляю: наука в Казахстане есть, как есть и прекрасные ученые», — отметил Рахимбеков.
Доказательством является эффективность вложенных средств. По тем небольшим 8% дошедших до производства результатов науки у нас в стране показатель 5 тенге эффекта на 1 вложенный тенге. В мире он колеблется от 4 до 9 долларов на 1 вложенный доллар. Конечно, мы не сильно лучше, но и не хуже других. Но почему это не затрагивает остальные 92% результатов науки, которые пылятся на полках и в шкафах?
«Отвечу: потому что, во-первых, нет инфраструктуры, которая доводила бы научные достижения до производства; во-вторых, у нас все ещё советская схема распределения денег внутри общей суммы финансирования науки.
Приведу пример. Можно построить великолепный автозавод, начинить его самыми суперсовременными станками, привезти туда самый лучший персонал, дать ему металлы. Но сможет ли завод производить автомобили, если к нему не будут подведены транспортные пути, электроэнергия, тепло, вода, то есть инфраструктура? С другой стороны, если директор завода будет давать все деньги только на цех двигателей и на кузовной цех, и не будет давать деньги на покрасочный цех, то будут ли покупать непокрашенные автомобили? Также и с наукой. Надо сказать, что, несмотря на то, что Казахстан почти 30 лет живет по законам рыночной экономики, рынок практически не коснулся прикладной науки», — считает глава НАНОЦ.
Но можно ли сегодня нашу аграрную науку вывести на уровень лучших зарубежных стран? Можно! И нужно! И это даст возможность реализовать огромный потенциал сельского хозяйства Казахстана, которое может заменить нефть, газ, металлы, может кормить страну. И не только в прямом смысле — продуктами питания. Но и валютой за счёт экспорта сельхозпродукции. Нужно в первую очередь поднять науку.
Есть опыт таких стран, как Аргентина, Бразилия, Израиль и ряда других, которые из импортеров продовольствия превратились сейчас в лидеров мирового экспорта сельхозпродукции. Такого прорыва они добились за счёт аграрной науки, за счёт широкого применения инноваций. Как нам это сделать? Что делать с инфраструктурой науки?
В Аргентине, например, всего лишь 4 НИИ, а опытных станций уже 47. Центров распространения знаний – 320. Опытных станций на порядок больше, чем НИИ, а ЦРЗ больше ещё на один порядок! В Казахстане же более 20 НИИ с филиалами, ОПХ и СХОС — 18, а ЦРЗ — всего лишь 22.
«Поэтому мы и предложили, в первую очередь, разработать Национальную программу формирования системы распространения знаний на селе и в сельском хозяйстве, в рамках которой создать около 200 ЦРЗ:
а) на уровне Республики — 3 на базе университетов;
б) на уровне областей — около 40 на базе НИИ, ОПХ, СХОС;
в) на уровне районов 163 на базе районных агроколледжей — по 1 в каждом из 163 сельских районов. Больших бюджетных инвестиций на это не нужно.
Что такое ЦРЗ и зачем они нужны науке?
В 2008 в Аргентине мы побывали в одном из ЦРЗ. Небольшое здание из трёх частей: в одной — класс на 20-25 слушателей, во второй — бытовые комнаты (столовая, санузлы и тд), в третьей — небольшой кабинетик для приема посетителей. Вот здесь мы увидели такую картину: пришли два фермера со своими вопросами, их консультирует Инженер. Именно так, с большой буквы «И» у них принято называть ученого-инженера.
Когда закончилась консультация, я спросил: «А с какими вопросами приходили фермеры?».
Мне ответили: «Недавно начали выпускать новые сеялки, и фермеры пришли с предложением по изменению сошника».
Я, исходя из нашего опыта, спросил: «И если вы согласитесь с предложениями фермеров, то сколько потребуется ЛЕТ для изменений?»
На меня посмотрели как на ненормального и ответили: «Максимум — два МЕСЯЦА».
И добавили: «Сейчас передадим в НИИ, там все проверят, испытают, внесут изменения в чертежи и передадут на завод».
ЦРЗ — это, во-первых, повышение знаний фермеров, во-вторых, элемент внедрения научных достижений, в-третьих, это обратная связь от фермеров к госорганам, науке, заводам», — сообщил Рахимбеков.
Что касается схемы финансирования науки, на науку выделяются деньги, в том числе бюджетные. Нам надо научиться правильно их распределять внутри науки. Как это делается в мире? Есть три блока:
а) собственно научные исследования в лабораториях;
б) опыты на полях;
в) внедрение, которое включает в себя трансферт, коммерциализацию и экстеншн.
В мире на эти три блока направляются примерно одинаковые суммы денег (по 30-35%) из общей суммы, выделяемой на науку.
А у нас распределение идёт по старинке, как в советские времена: на собственно научные исследования — 90%; на опыты — 10%, а вот на внедрение — 0%.
А потом мы говорим, почему нет внедрения, почему результаты науки не доходят до фермера.
Вот почему и я всегда говорю: не так важно, сколько выделяется денег на науку, а важнее научиться правильно, эффективно их использовать.
«Приведу пример. В наших НИИ создают сорта культур. Создают десятками, сотнями сортов за несколько лет. Только за 2015-2017 годы было создано 173 сорта и гибрида! Но где все они, почему не доходят до фермера?А вот почему. Ученый создал сорт где-то на своей делянке и получил пару кулёчков своих семян. А дальше что? Семена надо размножать. А кто будет размножать? Правильно — ОПХ и СХОС. Но за какие деньги?
В технике, при создании какого-то нового изделия есть такая последовательность:
1) опытный образец стоит 1 млн тенге, потому что он создан, можно сказать, вручную;
2) мелкосерийное производство, на котором отрабатывается технология массового производства, здесь изделие может стоить 100 тыс тенге;
3) серийное производство со стоимостью изделия 10 тыс тенге и вот уже при этой цене изделие конкурентоспособно на рынке.
Но без опытного образца и мелкосерийного производства невозможно начать серийное производство. Так и с семенами. ОПХ и СХОС будут размножать новые сорта, если как-то будут покрываться их затраты. Ведь себестоимость производства на этом этапе будет намного выше 100-150 тыс тенге, то есть стоимости семян на рынке. И вот сюда надо направлять часть денег. Когда объемы производства семян нового сорта достигнут определенных объемов, можно начинать продажу частным семеноводческим хозяйствам. А последние продают уже фермерам», — считает Рахимбеков.
Одновременно, частные семеноводческие хозяйства должны платить ОПХ и СХОС роялти в размере 1,5-2% от суммы своих продаж. Потенциально можно в год собирать около 10 млрд тенге роялти. Из них 30% или 3 млрд тенге по закону должны направляться как авторское вознаграждение на выплату непосредственно авторам сорта — ученым. Это в разы выше, чем сегодня получают наши ученые, а если говорить о реально работающих ученых, то их доходы вырастут в десятки, сотни раз. Вот это уже коммерциализация науки.
Но всю эту систему надо создавать в Казахстане. Кто ее будет создавать?
Кто будет внедрять? Ответ: НАНОЦ, потому что это и есть его главное предназначение — создать систему продвижения результатов науки в производство, систему внедрения, то есть трансферт, коммерциализация, экстеншн.
«В сельском хозяйстве страны практически не осталось государственного имущества, кроме научных и учебных организаций. У нас в НАНОЦ около 270 тыс га земли. Более 1 тысячи зданий и сооружений. В том числе 10 НИИ расположены в Алматы. Рыночная цена одного здания здесь может достигать 5-10 млн долларов США. Теперь стало понятно, почему так яростно бились эти бывшие чиновники против передачи некоторых НИИ в состав КазНАУ и в тоже время согласились на передачу НИИ в состав столичного КазАТУ? Их больше интересует алматинские, а не северные НИИ и СХОС! Уйдут НИИ в состав алматинского аграрного университета — не видать прихватизаторам этих зданий как своих ушей! Если передадут НИИ в состав КазНАУ, тогда надо будет вытаскивать здания из двойного капкана: сначала из КазНАУ, потом из НАНОЦ. А сейчас надо везде шуметь, прикрываясь именами Президента и Премьера, надо покричать посильнее, что НАНОЦ лишний, что он не нужен, что его надо ликвидировать. Им надо только отодвинуть НАНОЦ! А потом уже намного потише пошуметь, что государственные НИИ и СХОС не нужны, что государственный менеджмент не справляется, что все надо приватизировать. И все — дело в шляпе! Можно считать американские тугрики на зарубежных счетах. А что же казахстанское сельское хозяйство и казахстанский ауыл? А им, приХватизаторам, на это на все наплевать!», — заключил Рахимбеков.
Источник: https://kazakh-zerno.net/168948-nauchnye-raboty-ne-dohodjat-do-proizvodstva/
